Фильмы про путешествия

Название самого трогательного фильма Дэвида Линча — каламбур: его можно перевести как «Простая история» и как «История Стрэйта». Так что режиссер сразу дает понять: не такая уж простая нас ожидает история…

В 1993 году 73-летний фермер Элвин Стрэйт, чувствуя, что пора завершать свои земные дела, решил повидаться и помириться с братом, который жил далеко. Старик уже плохо видел, еле ходил и не мог управлять машиной. Но упрямец не пожелал отступать перед такими «пустяками» и отправился в путь… на газонокосилке. Благодаря помощи совершенно незнакомых людей, встречавшихся ему в пути, фермер смог добраться до брата, а потом прожил ещё три года.

В 1999 году Дэвид Линч решил перенести эту историю на экран и предложил главную роль 79-летнему актеру Ричарду Фарнсуорту, который снялся к тому времени более чем в 300 фильмах, но никто из зрителей не помнил, как зовут этого обаятельного дедушку. Дело в том, что Фарнсуорт либо дублировал звёзд в ковбойских картинах, либо играл эпизоды. Стрэйт — его единственная главная роль.

К тому времени старик уже лет десять жил на ранчо в Нью-Мексико, разводил лошадей, но сниматься согласился сразу: «Дочитав сценарий, я уже чувствовал себя в шкуре Стрэйта, оставалось только сесть за руль!»

Съемочная группа проделала тот же путь, что и реальный Стрэйт, и снимались эпизоды в той последовательности, в которой мы их видим, что для кинематографа необычно. Фарнсуорт встретился с родными Стрэйта, с людьми, помогавшими ему в путешествии. Конечно, в 79 лет сниматься было непросто, и Линч всячески шёл старику навстречу: реплики было разрешено произносить в удобном для него ритме, каждые полчаса делали небольшой перерыв.

Фильм имел огромный успех, Дэвид Линч получил приз Европейской киноакадемии, а Ричард Фарнсуорт номинировался на «Оскар» и «Золотой глобус», получил несколько престижных кинонаград со всего света. Так на закате своей долгой жизни ветеран Голливуда познал оглушительный успех, но ничуть не изменился и продолжал жить вдали от суеты, на своем ранчо. Женился он всего один раз, в 1947 году, и прожил с любимой Мэгги 38 лет, до самой её смерти. Но его не оставляли своими заботами двое детей, внуки. Его называли образцовым стариком и с восхищением отмечали, как красиво он состарился.

1 сентября 2000 года Ричард Фарнсуорт отметил 80-летие. Вскоре после юбилея врачи сообщили ему, что он болен раком, его состояние будет день ото дня ухудшаться и скоро он станет совсем беспомощным. 6 октября 2000 года Фарнсуорт покончил с собой. Старый ковбой не пожелал становиться обузой для детей и внуков. Как видите, действительно непростая история…

Как известно, датская кинематография — одна из самых сильных в современной Европе. Особенно прогремел проект «Догма», у истоков которого стоял Ларс фон Триер.

Датским провинциалам вдруг приспичило выучить итальянский язык. С каждым днём число фанатиков растёт, хотя в группе даже учителя нет – но всем по барабану: одинокие люди, испытывавшие поначалу чувство отчуждения, постепенно приходят к выводу, что счастье искать никогда не поздно. Занятия обретают неслыханную популярность. В группу для новичков зачастила даже коренная итальянка… И, конечно же, они отправляются в Венецию!

Режиссер Лоне Шерфиг говорит: «Сценарий к картине был написан специально для того, чтобы продемонстрировать скрытые таланты пяти великолепных актёров, с которыми я работала раньше. Я знала, что они могут импровизировать, и некоторые сцены были сознательно не дописаны в сценарии. Когда менялись окружавшие нас условия — погода, настроение, ощущение персонажа — я меняла суть эпизода вместо того, чтобы решать саму проблему. Фильм снят без особых декораций в комнате, находящейся в здании прямо напротив моего офиса, а также в ближайшей парикмахерской, ближайшей больнице и т.д. Именно поэтому в фильме можно наблюдать две сцены похорон без гроба, а потом вдруг на венецианской улочке появляется настоящая кровать в тот самый момент, когда героям она была больше всего нужна. Много происшествий и даже «чёрных» историй были вдохновлены автобиографическими воспоминаниями, которые были оформлены в духе «догматических» правил».

Не удивлюсь, если после просмотра вы запишетесь на курсы итальянского.

Услышав, что намечается первый совместный советско-индийский фильм «Хождение за три моря» о тверском купце-землепроходце, совершившем в XV веке путешествие в Индию и оставившем о своих странствиях записки, актёр Олег Стриженов пошёл в библиотеку имени Ленина, прочитал интереснейшие дневники Афанасия Никитина и размечтался: вот бы удивить всех, сыграв русского купца.

Стриженов вспоминает: «К сожалению, у нас издавна сложилось мнение, что купец обязательно должен представлять собой грубоватого, с внушительным животом торгаша-ростовщика, ведрами потребляющего чай и водку, поколачивающего свою супругу и ничего не читающего, кроме трактирного меню. Я создал для себя другой образ — образованного, жаждущего новых знаний путешественника с пытливым взглядом и глубоким умом. Решил даже, какая нужна бородка, как наложить грим, чтобы лицо стало пошире, как произносить слова с волжским выговором. Даже представил, какие на мне будут сапоги, кафтан. То естъ, как учили нас в вахтанговской школе, создал биографию, внешность и привычки героя, даже отрепетировал тональность его речи и самобытную походку.

Лишь после этого обронил на «Мосфильме» предложение: «Хорошо бы пробу получить у вас на роль Афанасия Никитина». Потом одна ассистентка режиссёра рассказывала, что в группе, узнав, кого хочет играть Олег Стриженов, сочли, что я спятил. Им казалось ясным, что на эту роль нужен типаж вроде Бориса Андреева — грубоватый мужик, по силе и ширине плеч не уступающий былинному Илье Муромцу.

На мне вроде бы поставили крест, решили не выпускать из амплуа белых поручиков. Необходимо было во что бы то ни стало сломить устоявшуюся точку зрения на себя, продиктованную предыдущим успехом». Предыдущий успех — фильм «Сорок первый», где Олег Александрович сыграл поручика Говоруху-Отрока.

Помог случай. Прилетел из Индии с киногруппой известный писатель Ахмад Аббас, который был режиссёром и соавтором сценария будущего фильма. После экскурсии по «Мосфильму индийскому гостю решили показать новинку — картину «Сорок первый», в просмотровый зал позвали режиссёра Григория Чухрая и Стриженова. После просмотра Аббас поблагодарил в восторженных словах за «Сорок первый» и спросил артиста: «Что сейчас делаете?» — «Да хотел в вашем фильме участвовать, уже и образ придумал, но  говорят, по типажу не подхожу». — «А я как раз хотел предложить вам роль Никитина. Чем же вы их не устраиваете?» — «Хотят, чтобы нос картошкой был, мышцы  как у быка и бас как у дьякона».—«Да, зачем? Нос хороший. А душа-то у Никитина тонкая, он знаток восточных языков, по-моему, один из самых просвещённых людей своего времени. Мне как раз нужен актер мыслящий. Я всё сделаю, чтобы пробы с вами состоялись».

И в августе 1956 года Стриженова утвердили на роль, а уже в октябре, когда в Индии немного спадает жара и становится легче работать, он улетел на съёмки в эту древнюю страну, которая его очаровала. И сейчас, когда смотришь фильм, при всем уважении к работе актеров, главная тут — Индрия, где актёр побывал потом через тридцать лет. Оказалось, «Хождение за три моря» там помнили и даже пели песни из него!

Съёмки закончились для Стриженова собственным «хождением за три моря». Он уговорил советского посла разрешить ему и оператору Евгению Андриканису возвращаться в Москву не вместе со всей группой, а вдвоём кружным путем, чтобы посмотреть Европу.

Олег Александрович вспоминает: «Мы поднакопили индийских рупий, которые тогда ценились в мире чуть ли не наравне с долларами, получили визы на остановки и из Бомбея вылетели в Каир, оттуда в Рим и Париж и уже только потом вернулись домой.

Это было великолепно — побывать за границей вдвоём, без всяких там гидов и стукачей. Евгений Николаевич родился в Париже в семье политэмигрантов и блистательно знал французский язык. Так что переводчик нам не требовался, деньги более-менее приличные имелись, и главное — была полная свобода. Я впервые увидел страны, о которых раньше знал только по картинкам в учебниках. Все музеи, картинные галереи, памятники прошедших эпох, старинные улочки и современные кафе — в нашем распоряжении. Одеты мы с иголочки, так как в Индии могли приобрести все самое модное, по виду — типичные европейцы.

— Ты только молчи, и за шведа сойдешь, — посоветовал Андриканис.

В Париже на оставшиеся деньги пошиковали — остановились в отеле «Орсей» напротив Лувра. Евгений Николаевич был моим гидом, провёл и по музеям, и по примечательным местам Парижа. Весь город исходили пешком. Честно говоря, сходили мы не только в Лувр, но и на стриптиз. Знали, что с делегацией никогда не попадем на подобное зрелище, какой-нибудь поганенький стукач тотчас донесет, что мы родину продаем».