Редкие кадры

- Да, как и многие мальчишки в начале 90-х, мы не по разу пересматривали фильмы с Брюсом Ли, Джеки Чаном, Чаком Норрисом, Ван-Даммом. Их герои мотивировали нас заниматься спортом. Я школьником ездил из Сысерти в Екатеринбург на тренировки по тхэквондо. Ну и, конечно, глядя на этих актеров, тоже хотелось сниматься в кино и так же драться.

- Спустя годы тренировок, я начал преподавать в родной Сысерти тхэквондо. Помимо соревнований, наши воспитанники проводили показательные выступления на различных городских мероприятиях. Мы демонстрировали удары, в прыжках разбивали предметы, проводили заранее отрепетированные спаринги. Это, пожалуй, и был мой первый опыт в постановке боевых сцен. И тогда же я твердо решил, что хочу работать в кино.

- Ну, одного желания, как правило, мало…

- Все верно! Поэтому после окончания Московского социального института я поступил на актерские курсы Театрального института в Екатеринбурге. В то же время я успел поработать репортером и ведущим местных новостей в Сысерти, что позволило мне познакомиться со съемочным процессом, узнать нюансы операторского искусства. Я узнал, что такое «принцип золотого сечения», с каких ракурсов лучше снимать. Все это позже пригодилось мне в работе постановщика боевых сцен. Но я и сейчас продолжаю обучение – посещаю тематические вебинары, смотрю боевые сцены, анализирую. Новые знания стараюсь тут же применять на практике.

- Поскольку работа в кино меня, действительно, захватывает, я очень голодный в этом плане, то и к съемкам готовлюсь тщательно. После того, как мне скидывают сценарий, я анализирую характер героя: для каждого – свой стиль боя. Допустим, если фильм о спортсменах, то там уместны удары ногами или в прыжке. Если в кадре обычная бытовая драка, то движения более хаотичны. Локация, эпоха, характер героя – все это очень важно, чтобы поставить красивый бой в кадре.

-  Сколько фильмов у Вас за плечами?

- За четыре с половиной года я успел поработать в пяти картинах и шести клипах. Участие в съемках фильма для меня каждый раз – бесценный опыт. Взять хотя бы последний проект режиссера Виталия Кошкина. Его команда снимала на Урале первое интерактивное кино в стиле компьютерной игры. Мне необходимо было поставить драку 4 человек, которые, по сценарию, летели в небольшом самолете АН-2. Получилось и круто, и смешно, и много полезного я вынес для себя.

Самой эмоциональной выдалась работа над фильмом «Кровавое воскресенье» режиссера Анны Веселовой. Мне пришлось ставить сцену массовой драки, было задействовано больше 20 человек. Я разбил актеров на небольшие группы, каждому дал определенные движения. Затем мы все это собрали в единую картину, и получился экшн!

И еще мне особенно запомнился фильм-апокалипсис одного молодого режиссера, где мне впервые пришлось ставить драку человека и зомби. По сценарию, бой разворачивался в кузове Газели. И нужно было поставить так, чтобы грим актеров не пострадал.

- Не мечты, скорее – цели. Я планирую и дальше совершенствоваться как постановщик боевых сцен. На очереди у меня – два проекта. В одном из них я предстану и как актер!

- Нет, в детстве я мечтал стать военным, космонавтом, учителем. Часто, будучи школьником, пытался учить своих младших друзей – дошколят – правописанию и арифметике. Доской мне тогда служила стена гаража во дворе, где мы жили. Помимо дворовых забав, мне нравилось работать с книгами и документами, я с десяти лет вел личный дневник, составлял какие-то карточки для игр, с дворовым другом Александром мы придумали и нарисовали игровое поле для игры «Монополия».  

- В моем случае археограф - это не профессия, а должность. После окончания истфака, когда я пришел работать в архив в 2005-м году, почти сразу стал готовить документальные публикации. Помимо этого, еще сам писал статьи и доклады для выступления на конференциях и круглых столах, готовил выставки архивных документов и многое другое. 

- Если объяснять сам термин, то «археография» восходит к древнегреческим словам «архайос» (древний) и «графо» (пишу). То есть цель данной исторической дисциплины – изучение, или описание, древних источников с целью их дальнейшей публикации. Образно говоря, задача археографа – представить читателю неизвестный документальный источник с полными комментариями – насколько это возможно. Для этого он полностью описывает документ со всеми особенностями написания авторского текста, стиля.

- Я готовлю публикации на основе «Правил издания исторических документов в СССР», которые появились еще в далеком 1990 году. Обращаю внимание на орфографию, также важно точно сохранить и передать стилистические особенности текста.

Пропущенные в тексте документов и восстановленные слова и части слов заключаю в квадратные скобки. Утраченный или непрочтенный из-за повреждения документа, а также неразобранный текст отмечаю отточием.

Бывает очень обидно, когда невозможно разобрать некоторые слова документа. Конечно, всегда можно предложить свой вариант пропущенных слов, но это будет только предположение, а не уверенность.

Работа археографа требует усидчивости, внимания, кропотливости в деле изучения исторических источников.

- Интереснее всего - с рукописными дневниками и воспоминаниями жителей Свердловской области. Также увлекательно изучать дела в отношении репрессированных в годы советской власти. Среди этих документов очень часто встречаются изъятые в качестве вещественных доказательств при аресте письма граждан, дневники, записные книжки и т.п. Из таких источников узнаешь, чем жили уральцы почти век назад, что их волновало, что радовало.  

- За годы своей профессиональной деятельности я принимал участие в создании более десятка публикаций архивных документов. Поскольку управление архивами Свердловской области является учредителем научно-популярного журнала «Архивы Урала», то чаще всего, я печатаюсь именно там.

- Мне очень хочется познакомиться со всеми делами, хранящимися в нашем архиве, а их более 133 тысяч. А еще немало интересных документов находятся на хранении в других архивных учреждениях России. Плюс  иностранные архивы, которые мне тоже хотелось бы изучить.

- В детстве для меня примером был папа. Я хотел, как он, ходить в хорошем костюме на работу в банк, но, когда я отучился и проработал какое-то время в этой структуре, быстро передумал.

- После того, как я уволился из банка, проработав там 8 месяцев, я устроился администратором в центр культуры и искусства «Верх-Исетский». Много времени проводил у ребят в регуляторе. Так называется помещение, где сидит звукорежиссер и художник по свету. Мне стала интересна их работа, я стал расспрашивать их, узнавать нюансы, так меня назначили техником сцены. С этого момента все и завертелось. Я начал изучать штанкетное хозяйство: как оно устроено, какова его грузоподъемность, технику безопасности. Все эти тонкости важно знать. Тебя могут командировать в другой город на концерт в каком-нибудь ДК, и необходимо грамотно смонтировать свет, учитывая, что, например, используемый трос не выдерживает нагрузку даже в 100 килограммов.

Когда меня назначили художником по свету, я сутками пропадал в центре культуры: учился светить, осваивал сначала свой пульт, потому другие. Позже посетил специализированные курсы в Санкт-Петербурге. Так прошло около трех лет. И вот последние два года я гастролирую с концертам и шоу как состоявшийся профессионал, хотя я самоучка. Успел поработать со Стасом Пьехой, Нюшей, Григорием Лепсом и многими другими звездами.

-   Сложно сказать однозначно. С одной стороны, я – технарь: монтирую и подключаю световое оборудование, направляю его во время мероприятий. С другой, я – художник: придумываю и разрабатываю световые композиции, которые раскрывают замысел режиссера или декоратора. Потом опять же как технарь я программирую через пульт световые партитуры.

И я не смогу Вам сказать, что мне нравится больше – техническая или творческая составляющая моего дела. Я люблю его вот таким: технически сложным и художественно-прекрасным.

- Свет определенно сделает любое торжество красивым, насыщенным и интересным. Например, на свадьбе поставь пару световых приборов у фотозоны, и она сразу же станет объемной, загадочной, манящей. Гости точно мимо нее не пройдут. Или, допустим, на том же юбилее во время выступления кавер-группы художник с помощью света может сделать так, что у гостей будет ощущение, будто они побывали на большом концерте.

- Абсолютно все! Я получаю огромное удовольствие, и когда придумываю концепцию светового оформления, и когда монтирую оборудование. Ну и не последнюю роль играют люди, с которыми ты работаешь. Мне с коллегами повезло.

- Репетитор-коуч появился в тот момент, когда я перестала смотреть на своих учеников как на детей, которым нужно подтянуть математику, а постаралась разглядеть в них индивидуальность – личность со своими страхами, сомнениями, какими-то внутренними проблемами. Результаты не заставили себя долго ждать: когда я помогала ребенку преодолеть психологические барьеры, он начинал понимать некогда сложные для него темы в математике, быстрее находить нужное решение, эффективнее усваивать материал. Как коуч я также не пренебрегала общением с родителями учеников, поскольку их вклад в успехи выпускника тоже немаловажен.

- Одна из моих любимых практик - попытаться снизить градус важности предстоящего экзамена. Хорошо работает, когда проговариваешь с ребенком «а что будет, если» и рассматриваешь детально самый ужасный сценарий развития событий. На поверку оказывается, что даже в худшем случае жизнь продолжается, есть шанс реализовать свои мечты и просто быть счастливым.

Иногда я использую, возможно, не совсем педагогичный, но весьма эффективный метод уподобления. Когда ученик психует и нервничает, я не включаю философа со стальными нервами, а начинаю вести себя, как ребенок. Так мы на какое-то время зависаем на одной, пусть и не очень продуктивной волне, но зато потом  - раз и школьник начинает понимать твои слова, прислушиваться к тебе, активно включается в процесс обучения. Вот такая магия! 

- Откровенно говоря, ближе уже психология, потому что математика, несмотря на всю глубину этой науки, не может удовлетворить мои интересы как профессионала. Когда подросток открывается тебе, слушает тебя и какая-нибудь дремучая тема по алгебре вдруг становится для него простой и понятной, я понимаю, что, по сути, тут уже совсем не в математике дело.

Знаю истории, когда родители отводили закомплексованного подростка к психологу, но эффект от такого общения был обратный – ребенок еще больше закрывался. А когда мы открыто не говорим про психологию, а аккуратно прикрываем ее математикой, получается эффективнее проработать страхи подростка и помочь ему лучше справиться с таким испытанием, как экзамен.

- Как раз-таки этот переломный момент, когда ученик из колючего ежика, которому не интересны эти уравнения и логарифмы, как по волшебству, превращается в любопытного ребенка, у которого горят глаза от того, что все так элементарно в этой математике.

- Папа, заслуженный артист России Борис Орлов, и бабушка, которая когда-то тоже училась игре на скрипке и рассказывала мне много про музыку. Я с детства мечтал стать музыкантом – и стал им.

- Мне всегда было интересно участвовать в организационной жизни оркестра. Я люблю общаться с людьми, проявлять какую-то дипломатию.

- Прежде всего, это организационно-концертная деятельность. Я координирую процесс организации концерта, участвую в качестве посредника между оркестром и разными департаментами. Я получаю состав оркестра, передаю в концертный зал план размещения оркестра на сцене, если не хватает каких-то музыкантов или инструментов, то занимаюсь их поиском, заключаю договоры с артистами, контролирую их присутствие и работу. Решаю вопросы с дирижером: когда будет проходить репетиция, что будем репетировать, когда и каких солистов вызывать, какие составы оркестра будут задействованы. Моя задача, чтобы артисты знали график репетиций, вопросы дисциплины, опозданий, костюмов.

Инспектор оркестра, по сути, связующее звено между артистами, администрацией и дирижером. Постоянно возникают какие-то вопросы, пожелания, просьбы, жалобы как с одной стороны, так и с другой. И все это надо решить, чтобы результат всех удовлетворил.

И, конечно, внутренняя творческая эмоциональная жизнь в оркестре, сохранение микроклимата – тоже часть моей работы.

- Например, когда планируем огромные гастроли, высылаем стейдж-планы, ведем переговоры, я приезжаю на площадку, все это готовлю,  решаю какие-то вопросы. И вот мы сыграли концерт, и я понимаю, что здесь есть и мой вклад в то, что он состоялся.

- Это, наверное, нервы и время. Постоянно приходится решать какие-то ребусы, потому что часто возникают ситуации, когда у администрации одно мнение, у артистов оркестра – другое. И моя задача - добиться результата, который максимально устроит всех.

- Конечно. Вот, например, была нестандартная ситуация на гастролях в Китае. У оркестра стоит утренняя репетиция, и накануне вечером мы приходим к организаторам, просим показать контрабасы, которые были заказаны в техрайдере. Они нас спрашивают: «А что такое контрабасы? покажите картинку». Я им гуглю картинку. И они – ой, а мы бас-гитары заказали. Международный классический конкурс Шопена, а они заказали бас-гитары! Мы давай обзванивать всех, кого можно, говорить, что нам завтра с утра нужны контрабасы и что они выглядит вот так. Тогда мы понервничали, конечно. Но на утро контрабасы были.

Или бывает, особенно сейчас, в пандемию, утром вдруг звонок – заболел гобой, фагот, кларнет. Ищи, вечером должны быть. И мне надо обзвонить коллег, найти артистов, заключить договор. Это весело, и я очень люблю такие моменты. Когда головоломка разгадывается, ты получаешь удовлетворение от того, что решил её. 

Подписывайтесь на email-рассылку Overtime.life — все главные тексты недели и месяца на почте! Подписывайтесь на нас в Facebook,  Twitter и «ВКонтакте».