Слово из-за рубежа

Литературный памятник XVI века, который переписывался вручную, из-за чего дошел до нас в чуть измененном виде, но по-прежнему передает атмосферу тех дней. Андрей Курбский, видный военачальник, воспользовавшись неразберихой Ливонской войны, сбегает в литовский тыл. Оттуда Курбский отправляет Ивану Грозному первое письмо, в котором выражает свое несогласие с политикой царя, критикует его действия и взгляды. Грозный отвечает резко, но все-таки отвечает - так завязывается переписка, которая затрагивает вопросы религии, государственного управления, общественного устройства, природы монархии, свободы и ответственности. Сознательная эмиграция Курбского - одна из первых запечатленных на письме.

После восстания декабристов в 1825 году в России наступило мрачное время: усилилась цензура, любой политический протест и почти любая политическая активность подавлялись. Герцен, будучи еще студентом, изучал немецкую философию и знакомился с новейшими социалистическими идеями, участвовал в студенческих волнениях. Уже после учебы, находясь на государственной службе, неосторожно высказался в письме о действиях в полиции и был сослан. В 1847 году он уехал в эмиграцию, где вскоре начал издавать оппозиционный журнал «Колокол», который будет выходить десятилетиями. «Былое и думы» начинается как роман взросления (знаменитая сцена клятвы на Воробьевых горах), продолжается описанием его молодости и его соображениями о России тех лет. Большая часть книги посвящена именно жизни в эмиграции, европейским революциям 1848 года, Лондону, Парижу тех дней.

Пьеса в «восьми снах» русского писателя и драматурга Михаила Булгакова. Это история людей, которые бегут через фронт Гражданской войны в Стамбул, а затем в этом Стамбуле сходят с ума по утраченной родине. Основана на воспоминаниях второй жены писателя, которая бежала в Константинополь.

При жизни Булгакова пьесу так и не поставили - из-за цензуры. Её раскритиковал сам Сталин как «попытку оправдать белое движение». «„Бег“ есть проявление попытки вызвать жалость, если не симпатию, к некоторым слоям антисоветской эмигрантщины», - писал «вождь народов» в 1929 году. На самом деле этой пьесой Булгаков прощался со старой Россией и задавался вопросами: что произошло с его страной и возможно ли возвращение на родину изгнанников, вольно или невольно попавших в водоворот трагических событий.

Последняя русскоязычная книга Набокова. Нищий русский эмигрант в Берлине Фёдор Годунов-Чердынцев зарабатывает на жизнь уроками, сочиняет стихи, пишет документальное исследование о своём отце-энтомологе и монографию о Николае Чернышевском. И заодно мечтает воссоединиться со своей возлюбленной.

Место и время действия романа - Берлин, конец 1920-х годов. В это время россиян, бежавших от революции, в Берлине было очень много. Точных данных не существует, но их количество оценивают примерно в 300 000 человек. Герой книги явно носит биографические черты автора, хотя Набоков решительно отрицал родство с Фёдором. В СССР роман впервые опубликовало издательство в 1990 году.

Диптих Одоевцевой «На берегах Невы» и «На берегах Сены» — классическое произведение эмигрантской литературы (вообще, это должен был быть триптих - последнюю книгу воспоминаний она не успела дописать). Если в первом она говорит о своем взрослении и становлении как поэтессы, о литературном круге той странноватой эпохи и отношениях с Николаем Гумилевым, то вторая описывает новую жизнь с эмигрантскими тяготами в прекрасном Париже, попытками красивой и достойной жизни в заведомо неблагоприятных условиях. Одоевцева дожила до перестройки, в 1987 году счастливо вернулась в давно покинутый Петроград-Ленинград (записи с ней можно найти на ютюбе). Она умерла в 1990 году в возрасте 95 лет, чуть-чуть не дожив до крушения Советского Союза.

Это мемуары Нины Берберовой - поэтессы и писательницы, третьей жены Владислава Ходасевича. В 1922 году она вместе с мужем уехала в Берлин, во время Второй мировой войны оказалась во Франции, а после переехала в США. Здесь в 1966 году и была опубликована эта книга. Берберова рассказывает о своей жизни, а также о других эмигрантах ее поколения, в том числе Бунине, Набокове, Цветаевой и Горьком.

Третья волна эмиграции в 1970-х связана с полуофициальным разрешением евреям выехать из СССР. Тут есть, правда, две оговорки. Первая: советские власти использовали это как инструмент выдавливания из страны неугодных - не только евреев. И вторая - многие из тех, кто хотел уехать, но не был евреем, так или иначе получали заветный «израильский вызов», то есть специально оформленное приглашение из-за границы, чаще - родственное (или - «родственное»), и покидали страну. Зиник - как раз представитель третьей волны, при этом один из тех, кто пытался серьезно осмыслить положение эмигранта. Его знаменитая статья «Эмиграция как литературный прием» и книга «Третий Иерусалим» - ярчайшие тому подтверждения. К слову, после отъезда Зинику удалось реализовать себя не только как писателя, но и как журналиста - он долгие годы работал в разных эмигрантских и британских изданиях, на радио. Сейчас Зиник проживает в Великобритании.

Сергей Довлатов осознанно, максимально долго оставался в СССР. Он, восхищавшийся ленинградскими писателями 1920-х и 1930-х, считал, что для того, чтобы продолжать писать, ему необходима родная языковая среда и что именно на родине, где его не допускали к публикации и он вынужден был писать в стол, есть некоторое пространство для свободы творчества. Историю отъезда он изложил в рассказе «Полковник говорит - люблю», его жена с дочкой уехали, и он не счел возможным остаться здесь без них, к тому же постоянные намеки на отъезд со стороны компетентных органов не способствовали хорошему самочувствию. В других рассказах и заметках он подробно написал о жизни в эмиграции, работе в газете «Новый американец», общении с диаспорой и представителями еще первой волны. «Иностранка» -  повесть о молодой эмигрантке Марусе Татарович, которая уехала не из-за преследований, но за личным счастьем и в итоге нашла его. Попутно Довлатов представляет целую галерею портретов русского эмигрантского Нью-Йорка - каждый двумя-тремя штрихами, но получается так выразительно и живо, что кажется, будто его героев все еще можно встретить где-то совсем рядом.

На момент эмиграции из СССР Бродский уже был известен на Западе. В 1964 году его судили по обвинению в тунеядстве - по указу «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни». За Бродского вступились видные писатели и поэты, стенограмма суда над ним, записанная Фридой Вигдоровой, широко разошлась в самиздате и тамиздате, движение в его защиту стало международным. После «Крестов» и ссылки он передал свои стихи для печати за границей, после чего КГБ вынудило его к отъезду. Позднее Бродский говорил, что если бы была возможность, он бы остался на родине ближе к родному языку, однако после падения СССР так никогда и не вернулся на Россию, объясняя, что возвращаться на место любви куда сложнее, чем на место преступления. Несмотря на то что он выстроил успешную университетскую карьеру в Америке и получил Нобелевскую премию по литературе, он тосковал по Ленинграду и родителям. После их смерти, он пытается осмыслить связь с родным городом, детство, юность и потерю родителей в эссе «Полторы комнаты», которое построено как умозрительное возвращение домой. В 2009 году режиссер Хржановский по мотивам эссе снимает фильм «Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на родину», где родителей Бродского играют Юрский и Фрейндлих.

Владимир Паперный родился в семье литературоведа и литературного пародиста Зиновия Паперного. Мать, Калерия Озерова, была сотрудником «Литературной газеты», редактором журнала «Новый мир». Окончил факультет промышленного дизайна Строгановского училища, затем аспирантуру ЦНИИ теории и истории архитектуры. Его диссертация об архитектуре сталинского времени в 1985 году была опубликована в США на русском.

С 1981 года Паперный живёт в Лос-Анджелесе. Работал арт-директором и начальником отдела рекламы в американских корпорациях.

В этом же городе и разворачиваются события романа «Архив Шульца». По сюжету, эмигрант Александр Шульц, Шуша, неожиданно получает посылку. В коробке - листы и катушки с записями. Исследуя, казалось бы, уже навсегда утерянный архив, архитектор Шульц достраивает историю своей семьи. Эта история становится настоящим «русским романом», где юмора не меньше, чем драмы, а любовь снова побеждает смерть.

Стесин, лауреат премии «НОС», - поэт, писатель, врач-онколог. Он принадлежит уже к четвертой волне эмиграции - его семья уехала из России в 1990 году, когда ему было 12 лет. Сам он говорит, что во многом воспитан именно литераторами - эмигрантами третьей волны и их кругом, среди учителей называет Алексея Цветкова, вспоминает о несостоявшейся встрече с Бродским - он умер незадолго до того, как она могла случиться. Проза Стесина прежде всего соотносится с его профессиональным опытом - работой врачом в Нью-Йорке, поездками в Африку под эгидой организации «Врачи без границ», в его книгах чувствуется существование именно на грани разных культур, связь не только с русскоязычной литературой, но прежде всего - с мировой культурой вообще. «Нью-йоркский обход» - книга о жизни и смерти, о жизни как путешествии. Сейчас Стесин живет в Америке, где продолжает работать врачом, пишет книги на русском языке и активно издается в России.